Осторожно паломничество без возврата.

“Я, раб(а) Божия, трижды каюсь и отрекаюсь от сатанинской пенсионной карточки, от ее компьютерного номера, всяких знаков и символов на ней. Требую, чтобы мою пенсию никому из родных не отдавали, на сберкнижку ее не переводили. Я требую навсегда исключить меня из списка пенсионеров нашего безбожного государства! Если будете присылать мне денежные довольствия, я подам на вас в суд!”
Таких заявлений, написанных как под копирку, в российских отделах соцзащиты уже более 500. Как оказалось, все эти послания пришли от разгневанных рабов Божьих из православного Боголюбовского женского монастыря во Владимирской области. Корреспондент “МК” отправился в обитель, чтобы воочию убедиться, насколько серьезна угроза массового психоза.
Nadejda Узница Боголюбовской обители

— Как же такое может быть, что моя Аленушка поехала по святым местам и пропала без вести? — плачет 68-летняя старушка. В октябре прошлого года ее дочь купила путевку на автобусную экскурсию и не вернулась. — Мы посылали запросы в десятки монастырей по всей России. Но никто мою Леночку не видел.
42-летняя Елена Волгина работала инженером на заводе. Несколько лет назад она развелась с мужем, но в монастырь уходить не собиралась. По словам родственников, Елена набожностью не отличалась, а на экскурсию поехала просто развеяться. После того как она не вернулась в срок, родственники забили тревогу. Брат Елены и муж ее сестры Николай, сотрудники милиции, объявили женщину в розыск.
— Когда мы начали поиски, то пришли в ужас, — рассказывает Николай. — Выяснилось, что в монастырях не ведется регистрация прибывших паломников. Приезжает новичок — для монахов он всего лишь раб Божий Иван или Марья, никто не знает ни фамилии его, ни даты, ни места рождения. И если паломник в монастыре умер от старости или болезни — считайте, что он пропал без вести. Родственники уже навряд ли смогут поплакать на его могиле...
Благодаря связям в “органах” Елену удалось обнаружить в Боголюбовской обители во Владимирской области. Живой. Но не совсем здоровой.
— Когда мы в первый раз попали в монастырь, его настоятельница часов десять мурыжила нас на улице, а потом заявила, что Елены здесь нет, — вспоминает Николай. — Во второй раз мы приехали уже с местным участковым. Только тогда монахиня призналась, что Лена в монастыре. Но она занята: несет послушание — пасет коров, поэтому духовник монастыря отец Петр не дает своего благословения на встречу с ней.
Увидеть Елену родственникам удалось только с третьей попытки. Матушка-настоятельница все время находилась рядом. Мол, у духовных сестер секретов от нее нет.
— Когда Елена нас увидела, то расплакалась. И вдруг как будто бы на нее нашло просветление. Она заявила, что не понимает, что делает в монастыре, — рассказывает ее брат. — Лена тут же побежала за вещами. Сказала, что придет — только попросит благословения у отца Петра...
Вернулась Елена другим человеком. Как зомби бормотала, что должна остаться в обители и молиться за свой род, умерших и живущих, ради вечной жизни на небесах.
— Сестра рыдала и падала на колени, — вздыхает Владимир. — Мы были шокированы, но ничего не могли поделать. Отец Петр был вне себя от гнева: кричал, что мы бесы, сбиваем Елену с истинного пути, щедро окроплял нас святой водой и грозился вызвать ОМОН. Нам пришлось уйти...
А через неделю мать Елены получила странное письмо, к которому дочь приложила заявление “Отречение от пенсии”. Лена убеждала всех престарелых родственников добровольно отказаться от зарплат и пенсий, уничтожить ИНН, пластиковые карточки и страховки. Мол, верующим людям ничего от сатанинского государства не нужно. Деньги — зло. Человек истинно верующий проживет и так. Мать-старушка должна молиться, и Бог не даст умереть ей с голоду.

Свидание по законам зоны

Скит Боголюбовского монастыря, где поселили Елену, напоминает засекреченное предприятие: 15 км мы едем по извилистым лесным дорожкам. Вход на территорию обители преграждает шлагбаум. В сторожевой будке вместо солдата с ружьем стоит монашка с псалтырем. Мы ловим на себе холодный и цепкий взгляд богомолки.
— Вам сюда не положено! — она враждебно уставилась на нашу делегацию. — Здесь не место для развлечений. Тут люди с Богом общаются!
По заснеженному двору мальчишки лет 5—6 возят вязанки дров на самодельных санях. Из взрослых ни души — с раннего утра до поздней ночи насельницы несут послушания: убираются в храме, пасут коров, ухаживают за курами и свиньями, пекут хлеб и солят капусту.
Настоятельница скита, матушка Саломея, встретила нас настороженно и долго допытывалась, зачем мы приехали к Елене.
— Сейчас она к вам выйдет, — с неохотой дает разрешение монахиня. — Но учтите, что по нашему монастырскому уставу на встречи полагается не более 15 минут.
— Да в тюрьме свидания длятся больше! — возмущается Николай. — У вас же монастырь!..
В ожидании Елены изучаю объявления на двери. “Хор: начало в 17 часов, за опоздание — 3 земных поклона”, “Сольфеджио в 18.00, за опоздание — 5 земных поклонов”, “Вокал — 19.00, за неявку: 10 поясных и 15 земных поклонов”.
Елену приводят в сопровождении послушницы и монахини. На всегда хорошо одетой и элегантной женщине теперь грязная телогрейка и черный засаленный платок.
— Аленушка, ты так исхудала, — мать не сразу признала в этой изможденной женщине родную дочь. — Тебя что же, голодом и работой истязают?..
Ответа не последовало. Елена словно не узнает родных, с равнодушным, отрешенным взглядом перебирает четки. На все наши вопросы Саломея отвечает сама. Матушка-настоятельница, как надзиратель в женской колонии, встала между Еленой и родственниками.
— Елена не хочет уезжать домой, отныне она невеста Христова, — категорично заявляет монахиня. — Родственники сегодня есть, завтра — нет: человек смертен. У нас же духовная семья, и никому не позволено ее разбивать.
— В монастыре мы никого насильно не удерживаем, — тут же вторит ей другая монахиня. — Но представьте, одной послушнице захочется навестить родню в Рязани, а другой — в Магадане, так весь монастырь и разбежится. Кто будет трудиться и молиться? Кроме того, в миру легко впасть во искушение и согрешить, поэтому наш духовник не благословляет покидать обитель...
За окном раздался протяжный гудок. У входа в монастырь припарковался новенький джип. Водителем шикарного авто оказалась дородная монахиня. Из-под дорогого кожаного пальто почти не видно черной рясы. Женщина услужливо открыла дверь перед высоким поджарым стариком с длиннющей бородой.
— Отец Петр приехал, — благоговейно прошептала нам одна из послушниц, — идите скорее за благословением.
78-летний отец Петр, одетый по последней моде, без умолку трещал по мобильному телефону. Он скорее напоминал “крестного отца”, чем “отпускателя” грехов в монастыре. Тяжелой поступью в добротных унтах духовник направился к нам.
— Время свидания закончено, — трижды перекрестившись, пропел отец Петр. — Эй! Братья! Идите сюда, гоните вон этих нарушителей монастырского уклада!
Мы так и не дождались от него благословения. Впрочем, Елену он тоже оставил у себя...

Ушел в монастырь — приведи родню

В Боголюбовском монастыре вместе со скитом и подворьем живет около 300 насельниц: монахини, послушники, дети, чьи родители день и ночь трудятся в обители, сироты. Каждый день приезжают десятки автобусов с паломниками.
Я с обычной экскурсией, как в свое время и Елена, подалась в монастырь. Прямо у входа группу встречают послушницы — сердечно, как родных. Меня подхватывает под руку насельница, рядом пожилую женщину монахиня буквально обнимает, словно давнюю приятельницу. Слово за слово — послушница расспрашивает, с кем и как я живу. Тут же в толпе слышу, как пожилая паломница сетует на жизнь. Мол, и денег нет, и сын алкоголик. Монахиня достает платочек, утирает ей слезы и пытается успокоить. Поговорив с человеком “за жизнь”, монахиня переходит к философским темам: предназначении человека на земле, суетности и бренности бытия. Неоднократно мне приходилось наблюдать, как аналогичные способы “вербовки” используют Свидетели Иеговы, приставая к прохожим на улицах.
Не могу не согласиться с монахиней, что сейчас много наркоманов, по телевизору показывают криминал да убийства... Невольно оказываюсь вовлеченной в разговор. Монахиня из моих же слов делает складный вывод, что монастырская жизнь — правильная, а мирская — грешная и суетная. Тут же предлагает мне остаться в монастыре. Конечно же, не для того, чтобы сходу постричь меня в монахини, а так, пожить и потрудиться.
— Иди свечку за здравие поставь, — говорит мне монахиня. — Видишь, благодать у нас здесь какая. А с детьми сколько приезжают! Целыми семьями остаются.
— Как же так? — удивляюсь я. — Разве в монастыре можно жить семьей?!
— Расскажу тебе свою историю, — говорит монахиня. — Мою 16-летнюю дочь одноклассники дразнили монашкой: одевалась она в длинные юбки, косы носила... Бедняжка моя так переживала! Вот и поехала в ближайший монастырь — Боголюбовский, — чтобы убедиться, что не похожа она на монашку. Прошло несколько дней, но дочь так и не вернулась. Я места себе не находила. Приехала за ней. Упала в ноги отцу Петру: мол, отпустите, батюшка, несовершеннолетняя она, не понимает, что делает. Старец сказал, что он ее насильно не держит, но Господь избрал для моей дочери духовный путь, и мы должны с этим смириться... Однако если я хочу быть с дочерью, то могу остаться пожить в монастыре сколько душе угодно. Через полгода и я постриглась в монахини.
— У вас не было мужа? — недоумеваю я.
— У меня не только был муж, но и маленький сынок, ему еще и года не было. Я разрывалась между семьей и дочерью. В итоге малыша я привезла с собой в монастырь... Муж пожил один-одинешенек без нас, тосковал так, что чуть руки на себя не наложил. Через год он тоже принял постриг.
— Получается, что ради веры вы свою семью разрушили?
— У нас духовная семья, — объясняет монахиня, — хотя мы друг друга уже лет восемь не видели. Ведь мужчины и женщины не могут жить в одном монастыре. Духовник расселил нас в обителях по всей России: я — во Владимирской области, дочь — в Читинской, муж — в Рязанской, сын — в Калужской.
— Но ведь ваш сын был совсем маленьким, как же он жил в монастыре?
— Малыши живут вместе с воспитательницей — монахиней, на которую наложено это послушание (типа детского сада. — Авт.). Для монастырской воспитательницы все младенцы — духовные чада. Родители целый день несут послушания: им некогда нянчиться со своими детьми. Поэтому малыши с родной мамой видятся не каждый день, а только когда духовник благословит...
Иду на трапезу вместе с паломниками. Во время обеда замечаю, что у соседки по столу в псалтыре вместо закладки лежит заявление: “Отречение от пенсии”, отпечатанное в типографии. Такие “листовки” можно увидеть в монастыре везде: на столе в кельях, библиотеке...
Уже второй год в монастыре всем паломникам рассказывают легенду. Якобы духовнику монастыря, отцу Петру, было видение во сне: у храма стоит многотысячная толпа народа, и все люди падают замертво, потому как не отреклись от пенсий и ИНН. Старец на полтора часа закатил проповедь, в которой истолковал свой сон: Господь простит грехи лишь тем, кто отрекся от всех госдотаций. Разумеется, что видение отца Петра прихожане восприняли как знак свыше и добровольно написали заявления.
— Почему верующему человеку нельзя получать пенсию? — спрашиваю у монахини.
— Чтобы иметь денежное довольствие, нужно получить ИНН, — объясняет монахиня. — В нем зашифровано число 666 — сатанинское клеймо. Кто его себе поставит, тот Бога предает и попадает в ад.
— А при чем здесь новые паспорта?
— Штрихкод на документе — тоже печать сатаны. Мы не имеем ничего против старых паспортов, на которых нет личного кода.
— Но как быть человеку, если, пожив в монастыре, он захочет вернуться в мир?
— В миру нет жизни, — объясняет монахиня. — Живи себе в обители как у Христа за пазухой: одет, обут. Ушел — значит, от Бога отвернулся. Пеняй сам на себя. Да и не было у нас таких перебежчиков.

Секта под крышей Бога

Боголюбовский женский монастырь — своего рода автономная республика в РПЦ. А отец Петр — тот же диктатор, только в рясе.
Так, в 1996 году духовник собрал тысячную толпу паломников и агитировал их голосовать за Зюганова. Как вспоминают монахини, тогда отцу Петру во сне сам апостол Павел указал на кандидатуру раба Божьего Геннадия. Скандал докатился до Патриархии: монахам запрещено вмешиваться в государственную политику. Однако отцу Петру все сошло с рук — его не наказали за пропаганду и не лишили сана, как, например, Глеба Якунина.
Теперь старец возглавил антипенсионную кампанию, которая идет в разрез с официальной позицией РПЦ. Патриарх неоднократно говорил, что ИНН, пенсионные карточки получать верующим не только можно, но и нужно. Родственники насельниц жаловались митрополиту Владимирской области: мол, убеждения отца Петра калечат судьбы их родных. После таких заявлений-отречений, которые “зомбированные” отправляют в отделы соцзащиты и паспортные столы, им отрезан путь в мир. Некоторые насельницы отослали еще письма по месту бывшей работы, где просят не выплачивать им компенсаций по увольнению, а также уничтожить их трудовые книжки.
Секретарь Владимирской епархии игумен Иннокентий так прокомментировал “МК” позицию митрополита Евлогия, в чьей вотчине находится Боголюбовский монастырь:
— Призывы отца Петра отказываться от пенсий нам, священнослужителям, тоже не нравятся, потому что подобные крайности схожи с религиозным фанатизмом. Но епархия не может наказать духовника или заставить его отказаться от своих убеждений: за ним идут верующие. Кроме того, паломники и послушницы — взрослые люди и должны сами нести ответственность за свои поступки: никто не заставляет их насильно отрекаться от пенсий. Раз они это делают — значит, безоговорочно верят отцу Петру, что говорит лишь о его высокой духовности и силе молитвы.
Протоиерей Михаил Ардов, настоятель храма во имя Царя-Мученика Николая II, писатель и публицист, придерживается совсем иного мнения:
— Как утверждает ученый и публицист Николай Митрохин, с экономической точки зрения Московская Патриархия уже давно превратилась в некую коммерческую корпорацию, которая объединяет огромное количество самостоятельных агентов: приходов, монастырей и отдельных священников. Цель их — заработать и принести деньги.
Все монастыри можно разделить на две группы: туристические центры, которые живут только за счет доходов от паломников, а также обители, в которых насельники живут по принципу колхозов: изнуренные послушники пашут за тарелку супа.
По моему убеждению, нынешние монастыри схожи с тоталитарными сектами. А послушание в них напоминает армейскую дисциплину: приказ духовника слепо исполняется, каким бы абсурдным он ни был. Например, выйти замуж или жениться без всякой любви, просто по послушанию, бросить институт на одном из последних курсов — якобы потому, что обучение в светском вузе вредно для души, пожертвовать монастырю благоустроенную квартиру и поселиться в глухой деревушке...
Во многих монастырях настоятель — тот же глава секты, лишь с той разницей, что он проповедует под крышей Патриархии. На самом деле собственная личность духовника и его амбиции стоят выше веры и Бога. Отец Петр — одиозная личность, известная на всю Патриархию. Еще до призывов голосовать за коммунистов он “прославился” тем, что сбежал с несколькими монахинями из Задонского монастыря...
Его призывы отказываться от пенсий, от единственного источника существования для престарелых людей, — безобразие. Он уподобляется евангельским фарисеям, которые предъявляли людям невыполнимые требования, а сами отлынивали от этого. Неплохо жить отцу Петру со своими келейницами в одном из самых популярных туристических центров России — Боголюбовском монастыре! Разумеется, ему пенсия не нужна: паломники и так обеспечат ему безбедное существование, а о том, что будет есть старушка, которая живет одна-одинешенька в деревне, он не думает.
ИНН и штрихкоды — это еще далеко не печать антихриста. Число 666 в православной церкви имеет много толкований. Но при этом самих шестерок бояться не следует — по той простой причине, что, когда апостол и евангелист Иоанн Богослов писал в своем “Откровении” о сатанинском знаке, так называемых арабских чисел еще не было.
Мне искренне жаль людей, которые будут коротать свой век в подобных сектах, где предан полному забвению призыв апостола Павла: “Не делайтесь рабами человеков!”
Есть еще один хороший завет: “Не сотвори себе кумира!” Любой глубоко верующий человек знает, что именно эту заповедь через Моисея передал людям сам Господь. Батюшка в церкви, если слепо боготворить его, — тот же кумир. А это значит, что самые богобоязненные и верующие люди, запирая себя в монастырях-сектах, как раз и нарушают именно то, что заповедовал им Всевышний.

Московский Комсомолец
от 31.03.2005
Екатерина БЕЛЯЕВА, Владимирская область — Москва.